Сол Лейтер (Saul Leiter): Ранний цвет
3.12.1923 – 26.11.2013 RIP.
Это фотограф, в работы которого влюбляются с первого взгляда. Отзывы о выставке «Ранний цвет» потрясающе похожи — он вдохновляет людей на творчество и учит видеть цвет. После прочтения биографии и различных интервью, у меня создалось целостное впечатление: это человек, который живёт в гармонии с собой, умеет прислушиваться к своему внутреннему голосу. Видимо, именно поэтому его работы легко находят путь к сердцу зрителя.
Искусствоведы объясняют невероятный успех цветных фотографий Сола Лейтера его собственным опытом живописца, глубокими знаниями в области искусства. Но мне видится более эмоциональная причина — это те тонкие, прекрасные, удивительные состояния творческого вдохновения и любви к окружающему миру, которые исходят из его работ.
Цитаты из различных интервью «расшифровывают» это авторское мироощущение, объясняют его вербально:
«Для того чтобы сделать карьеру, нужна решительность. Амбиции. Я больше люблю пить кофе, слушать музыку и рисовать по вдохновению. Есть так много вещей, которые я предпочту делать, вместо того чтобы строить планы, как покорить мир. Амбициозные люди никогда не казались мне особенно привлекательными. Моя самая большая амбиция в жизни — оплаченный счет за электричество.»
«Я не член школы уродства. Я испытываю большое уважение к определенному идеалу красоты, пусть это и покажется кому-то старомодным. Некоторые фотографы считают, что снимая человеческие страдания, они раскрывают серьезные проблемы. Я не думаю, что горе — более глубокая вещь, чем счастье.»
«Может быть, я был безответственным. Но часть удовольствия от жизни в том, что я не принимал всё так серьезно, как следует.»
«Если вы проводите основную часть своей жизни будучи игнорируемым, есть огромное преимущество. Люди оставляют вас в покое.»
«Люди очень захвачены идеей успеха. Все хотят быть успешными, кроме меня.»
«Я никогда не учился живописи традиционным способом, не посещал художественных классов, а просто приходил в библиотеку Питтсбургского университета и часто проводил там весь день. В библиотеке были книги с работами известных художников, портфолио выпускников и большая коллекция книг по искусству. Я изучал их и старался усвоить.»
«Моя школа фотографии – мои глаза. Я восхищался необычными работами Луи Форера, но всегда искал себя. Вообще я знал не так много других фотографов в то время.»
В свои 87 лет Сол Лейтер по-прежнему пишет картины, и фотографирует — на «цифру».
Ещё фотографии, в том числе — черно-белые, а также живопись, можно увидеть здесь:
www.gallery51.com/index.php?navigatieid=9&fotograafid=15
Статьи:
«Тихий революционер» – Наталия Олещук
«Живописная выдержка» – Анна Толстова
Интерью на русском языке:
Интервью специально для «Российское фото»
Интервью (перевод)
Источники на английском:
Saul Leiter: Resurrected
Статья, фотографии, видео
Это фотограф, в работы которого влюбляются с первого взгляда. Отзывы о выставке «Ранний цвет» потрясающе похожи — он вдохновляет людей на творчество и учит видеть цвет. После прочтения биографии и различных интервью, у меня создалось целостное впечатление: это человек, который живёт в гармонии с собой, умеет прислушиваться к своему внутреннему голосу. Видимо, именно поэтому его работы легко находят путь к сердцу зрителя.
Искусствоведы объясняют невероятный успех цветных фотографий Сола Лейтера его собственным опытом живописца, глубокими знаниями в области искусства. Но мне видится более эмоциональная причина — это те тонкие, прекрасные, удивительные состояния творческого вдохновения и любви к окружающему миру, которые исходят из его работ.
Цитаты из различных интервью «расшифровывают» это авторское мироощущение, объясняют его вербально:
«Для того чтобы сделать карьеру, нужна решительность. Амбиции. Я больше люблю пить кофе, слушать музыку и рисовать по вдохновению. Есть так много вещей, которые я предпочту делать, вместо того чтобы строить планы, как покорить мир. Амбициозные люди никогда не казались мне особенно привлекательными. Моя самая большая амбиция в жизни — оплаченный счет за электричество.»
«Я не член школы уродства. Я испытываю большое уважение к определенному идеалу красоты, пусть это и покажется кому-то старомодным. Некоторые фотографы считают, что снимая человеческие страдания, они раскрывают серьезные проблемы. Я не думаю, что горе — более глубокая вещь, чем счастье.»
«Может быть, я был безответственным. Но часть удовольствия от жизни в том, что я не принимал всё так серьезно, как следует.»
«Если вы проводите основную часть своей жизни будучи игнорируемым, есть огромное преимущество. Люди оставляют вас в покое.»
«Люди очень захвачены идеей успеха. Все хотят быть успешными, кроме меня.»
«Я никогда не учился живописи традиционным способом, не посещал художественных классов, а просто приходил в библиотеку Питтсбургского университета и часто проводил там весь день. В библиотеке были книги с работами известных художников, портфолио выпускников и большая коллекция книг по искусству. Я изучал их и старался усвоить.»
«Моя школа фотографии – мои глаза. Я восхищался необычными работами Луи Форера, но всегда искал себя. Вообще я знал не так много других фотографов в то время.»
В свои 87 лет Сол Лейтер по-прежнему пишет картины, и фотографирует — на «цифру».
Ещё фотографии, в том числе — черно-белые, а также живопись, можно увидеть здесь:
www.gallery51.com/index.php?navigatieid=9&fotograafid=15
Статьи:
«Тихий революционер» – Наталия Олещук
«Живописная выдержка» – Анна Толстова
Интерью на русском языке:
Интервью специально для «Российское фото»
Интервью (перевод)
Источники на английском:
Saul Leiter: Resurrected
Статья, фотографии, видео
Джулия Маргарет Камерон (Julia Margaret Cameron)
Каждый из нас смотрит на окружающий мир особым взглядом, собственным и неповторимым, поэтому одни и те же обыденные вещи, предметы, лица, пропущенные через личный внутренний мир, получают совершенно другую интерпретацию – налет индивидуальности, времени, эпохи. Именно это качество – наложение собственного «я» на окружающий мир – наиболее свойственно тонким и одухотворенным натурам, творческим личностям, среди которых немало и великих фотохудожников. Одна из них – Джулия Маргарет Камерон.
Это – яркая представительница фотомира эпохи Викторианства. Воображение, энергичность и немалые творческие задатки Д. М. Камерон давали ей возможность передавать характер, силу, духовность человека лучше любого другого фотопортретиста. Особое внимание в своих работах она фокусировала на лицах великих личностей, чтобы в полной мере передать глубину их мысли и ума. Она создала портреты ярчайших представителей своего времени, поравнявшись с ними в последствии по уровню мастерства. Только благодаря ей до нас дошли лица Дарвина, Томаса Карлейля, Джорджа Фредерика Уотте, Альфреда Теннисона, Браунинга, Лонгфелло, Джона Гершеля, Энтони Троллопа. Созданные ею портреты – это словно «иконы» для последующих поколений.
Ресурсы:
fotoschool.ru/margaret-cameron.htm
wikipedia
persons-info.com/index.php?kwdid=124&pid=22235
eleonorar.livejournal.com/125949.html
prophotos.ru/photographers/3329-dzhuliya-margaret--kameron
blog.kp.ru/users/igor-goldberg/post133725600/
www.photobuilder.ru/yanvar/26-yanvarya.html
Это – яркая представительница фотомира эпохи Викторианства. Воображение, энергичность и немалые творческие задатки Д. М. Камерон давали ей возможность передавать характер, силу, духовность человека лучше любого другого фотопортретиста. Особое внимание в своих работах она фокусировала на лицах великих личностей, чтобы в полной мере передать глубину их мысли и ума. Она создала портреты ярчайших представителей своего времени, поравнявшись с ними в последствии по уровню мастерства. Только благодаря ей до нас дошли лица Дарвина, Томаса Карлейля, Джорджа Фредерика Уотте, Альфреда Теннисона, Браунинга, Лонгфелло, Джона Гершеля, Энтони Троллопа. Созданные ею портреты – это словно «иконы» для последующих поколений.
Ресурсы:
fotoschool.ru/margaret-cameron.htm
wikipedia
persons-info.com/index.php?kwdid=124&pid=22235
eleonorar.livejournal.com/125949.html
prophotos.ru/photographers/3329-dzhuliya-margaret--kameron
blog.kp.ru/users/igor-goldberg/post133725600/
www.photobuilder.ru/yanvar/26-yanvarya.html
Марио Джакомелли (Mario Giacomelli)
Про этого фотографа сначала написала irti к себе в блог, по нему явно плакало portfolio, так что пост решили перенести сюда и немного подчистить, на это ни у кого не было времени, в общем, добрую неделю двадцать с лишним черно-белых вкладок мариновались у меня в хроме, пока я думал, что хочу сказать и рассказать шарпнессу про одного из важных фотографов Италии — Марио Джакомелли.
Во-первых, он был с прибабахом. Техноотшельник, фотосамоучка, женатый нелюдим, странный парень. Вот одна из растиражированных цитат Джакомелли, читайте сами. «Не знаю, какими камерами пользуются другие. Свою я сделал сам из подручных материалов, она скреплена изолентой, и от нее постоянно отваливаются запчасти. Все что мне нужно установить — это расстояние и… ну… забыл, как называется. Я не очень разбираюсь в механике. Эта камера у меня с тех пор, как я начал фотографировать. Она жила со мной, мы делили и горе и радость. Если я останусь без нее… от одной только мысли об этом у меня становится тяжело на сердце».
Во-вторых, изолента эта кажется чуть понятнее, если ознакомиться с биографией Марио. Родился в 1925-м. В девять лет потерял отца (денег нет, надо заботиться о семье), с тринадцати уже вкалывал в типографии (по выходным — рисовал и сочинял стихи). Мать работала сестрой в чём-то вроде хосписа, там же Марио начинает снимать одну из главных серий своей жизни (говорит, сначала пробовал фотографировать улыбающихся людей — не то). Важная дата: через несколько лет после войны, в 1953-м, Джакомелли вступает в кружок фотографов Misa с небезызвестным Джузеппе Кавалли во главе, который становится наставником Марио. Умер в 2000 году. Там же, где и родился, в Сенигаллии — портовом городке с населением меньше полусотни тысяч жителей.
В-третьих (и довольно легко сказать, что это связано и с «во-первых», и с «во-вторых»), во всех фотографиях Джакомелли, которые я пересмотрел, сквозит какая-то обострённая отдельность автора, какое-то несоприкосновение, несмешение с миром, остраннение, стих. И эти его названия — «Нет у меня рук, которые бы ласкали мое лицо»; и эти его пейзажи — сочные, цветастые, витальные итальянские поля, которые он доводит до черно-белых скелетных абстракций; и сцена для самой длинной его серии — дома престарелых и тяжело больных, где он как начал, так и снимал десятилетями, как будто ожидал, что что-то изменится — всё это складывается в одну сверхисторию, которая была бы очень печальной, если бы не получилась очень красивой.
Интересно, как он смотрел на вещи вокруг — такие цветные и такие черно-белые. Судя по фотографиям, у него в голове вертелся какой-то такой особенный вентиль: +10 к контрасту, +100 к метаморфированию, околдовыванию; не подчинению, но освоению внешнего мира. Он эту голову подклеивал изолентой, чтобы не отваливались запчасти — и ходил снимал.
www.mariogiacomelli.it/
www.afisha.ru/exhibition/48792/review/211119/
www.admiraphotography.it/ingl/ita/giacomelli-testo.html
Во-первых, он был с прибабахом. Техноотшельник, фотосамоучка, женатый нелюдим, странный парень. Вот одна из растиражированных цитат Джакомелли, читайте сами. «Не знаю, какими камерами пользуются другие. Свою я сделал сам из подручных материалов, она скреплена изолентой, и от нее постоянно отваливаются запчасти. Все что мне нужно установить — это расстояние и… ну… забыл, как называется. Я не очень разбираюсь в механике. Эта камера у меня с тех пор, как я начал фотографировать. Она жила со мной, мы делили и горе и радость. Если я останусь без нее… от одной только мысли об этом у меня становится тяжело на сердце».
Во-вторых, изолента эта кажется чуть понятнее, если ознакомиться с биографией Марио. Родился в 1925-м. В девять лет потерял отца (денег нет, надо заботиться о семье), с тринадцати уже вкалывал в типографии (по выходным — рисовал и сочинял стихи). Мать работала сестрой в чём-то вроде хосписа, там же Марио начинает снимать одну из главных серий своей жизни (говорит, сначала пробовал фотографировать улыбающихся людей — не то). Важная дата: через несколько лет после войны, в 1953-м, Джакомелли вступает в кружок фотографов Misa с небезызвестным Джузеппе Кавалли во главе, который становится наставником Марио. Умер в 2000 году. Там же, где и родился, в Сенигаллии — портовом городке с населением меньше полусотни тысяч жителей.
В-третьих (и довольно легко сказать, что это связано и с «во-первых», и с «во-вторых»), во всех фотографиях Джакомелли, которые я пересмотрел, сквозит какая-то обострённая отдельность автора, какое-то несоприкосновение, несмешение с миром, остраннение, стих. И эти его названия — «Нет у меня рук, которые бы ласкали мое лицо»; и эти его пейзажи — сочные, цветастые, витальные итальянские поля, которые он доводит до черно-белых скелетных абстракций; и сцена для самой длинной его серии — дома престарелых и тяжело больных, где он как начал, так и снимал десятилетями, как будто ожидал, что что-то изменится — всё это складывается в одну сверхисторию, которая была бы очень печальной, если бы не получилась очень красивой.
Интересно, как он смотрел на вещи вокруг — такие цветные и такие черно-белые. Судя по фотографиям, у него в голове вертелся какой-то такой особенный вентиль: +10 к контрасту, +100 к метаморфированию, околдовыванию; не подчинению, но освоению внешнего мира. Он эту голову подклеивал изолентой, чтобы не отваливались запчасти — и ходил снимал.
www.mariogiacomelli.it/
www.afisha.ru/exhibition/48792/review/211119/
www.admiraphotography.it/ingl/ita/giacomelli-testo.html
Алекс МакЛин (Alex MacLean)
История Земли — история человечества. Каждый этап в его развитии остается на земной коре в виде неизгладимого следа. Каналы и рукотворные острова, орошенные пустыни и осушенные болота, высохшие реки и озера, сокращение лесов и уменьшение разнообразия растительного и животного мира. «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии», — метко заметил Сергей Есенин. Фотограф и пилот Алекс Маклин / Alex MacLean вот уже 30 лет поднимается на одномоторном двухместном самолете Cessna-182 в небо, отпускает штурвал, берет в руки камеру, выглядывает из кабины и начинает снимать.
«Как правило, я поднимаюсь на высоту 1000-2000 футов, — рассказывает Алекс. — Забираться выше нет особого смысла, поскольку тогда объекты сливаются в единое целое, их становится трудно различить. Все интересные сюжеты можно обнаружить только на небольшой высоте. Люблю снимать зимой, когда земля покрыта снегом. Однако я не поднимаюсь в воздух, когда видимость составляет менее 3-х миль, а это означает, что я не могу сделать фотографии буранов, метелей, штормов — только их последствия. Ключевым моментом для получения удачного снимка является свет. Самое лучшее время для этого — утром и вечером, когда свет мягкий. В основном снимаю с трех различных ракурсов — с линией горизонта в кадре, или без таковой, или просто четко вниз».
Ресурсы:
www.foto-video.ru/art/portfolio/11512/
archidesignfrom.ru/1146-urbanisticheskie-faktury.html
www.kulturologia.ru/blogs/240710/12802/
www.artnet.com/artwork/426157996/173536/alex-s-maclean-b-52-bone-yard.html
«Как правило, я поднимаюсь на высоту 1000-2000 футов, — рассказывает Алекс. — Забираться выше нет особого смысла, поскольку тогда объекты сливаются в единое целое, их становится трудно различить. Все интересные сюжеты можно обнаружить только на небольшой высоте. Люблю снимать зимой, когда земля покрыта снегом. Однако я не поднимаюсь в воздух, когда видимость составляет менее 3-х миль, а это означает, что я не могу сделать фотографии буранов, метелей, штормов — только их последствия. Ключевым моментом для получения удачного снимка является свет. Самое лучшее время для этого — утром и вечером, когда свет мягкий. В основном снимаю с трех различных ракурсов — с линией горизонта в кадре, или без таковой, или просто четко вниз».
Ресурсы:
www.foto-video.ru/art/portfolio/11512/
archidesignfrom.ru/1146-urbanisticheskie-faktury.html
www.kulturologia.ru/blogs/240710/12802/
www.artnet.com/artwork/426157996/173536/alex-s-maclean-b-52-bone-yard.html
Питер Генри Эмерсон
Питер Генри Эмерсон (1856–1936), с 1885 года полностью посвятивший себя фотографии, вместе с капитаном Эбни, Джорджем Дэвисоном и другими серьезными любителями основывает в Лондоне Фотографический клуб (Camera Club of London). В том же году во время водной прогулки в графстве Норфолк он знакомится с пейзажистом Томасом Фредериком Гудаллом. Знакомство перерастает в дружбу на почве общей любви к искусству и сельской жизни. Уже через год Эмерсон при участии Гудалла выпускает книгу «Жизнь и ландшафты Норфолкских озер», иллюстрированную платинотипными отпечатками. Гудалл — член Нового английского художественного клуба, ассоциации художников, которые равняются на представителей Барбизонской школы: Коро, Милле, Бастьен-Лепажа, — стиль которых принято называть «натурализмом». Излюбленными сюжетами английских натуралистов — самого Гудалла, Г. Г. Ла Танга, Джорджа Клаузена — являются сцены сельского быта и земледельческих работ, трактуемые в технике «избирательного письма», когда тщательно прорабатывается лишь наиболее важный участок картины, а вокруг него сохраняется некоторая размытость. На протяжении 1886 года Фрэнсис Бейт публикует в журнале клуба, «Художник», обширную программу «натуралистической школы живописи» в восьми частях, где на примере Милле разъясняется, что сюжетом современного живописца должна быть «человеческая природа».
Стоит почитать:
Натурализм и символизм: Навстречу живописи
Фотография стала зрелой
12 мая 1936 года умер талантливый английский фотограф Питер Генри Эмерсон
Фотография в художественном процессе рубежа XIX—XX веков
Мифы в истории фотографии
Стоит почитать:
Натурализм и символизм: Навстречу живописи
Фотография стала зрелой
12 мая 1936 года умер талантливый английский фотограф Питер Генри Эмерсон
Фотография в художественном процессе рубежа XIX—XX веков
Мифы в истории фотографии