Удельная, апрель 2010

Курсор бежал по экрану, а я как раз с фотоаппаратом в руках стоял.

Кашин, март 2010

Рекомендуется калиброванный монитор и режим nice

В Кашине нам досталась самая большая гостиница за всё время пути: огромное пятиэтажное здание, настолько большое, что со временем гостинице осталось только два этажа, остальное перешло «фирмам».

Вечером мы специально обошли дом вокруг, чтобы убедиться, что кроме нашего номера, мерцание телевизора видно только в одной комнате, скорее всего в ней отдыхал кто-то из персонала.

Подлинная советская мебель, сантехника, деревянный стульчак для унитаза с разрывом посередине, оставляющий, как и когда-то в детстве, беспощадно глубокие и красные следы на заду каждого, кто просидит на нём больше минуты, бескрайние коридоры, леса растений, ветхие двери номеров с большими щелями и замочными скважинами сквозь крышки от консервов из-под рыбы. Ни разу не заработавший лифт. В каждом номере — горячая вода и огромный плазменный телевизор — утренний вид из окна.

Настоящая, неподдельная жизнь.

Кашин. Март 2010

В Калязин мы приехали на поезде, состоящем из трёх вагонов и тепловоза. В Калязине у меня закончилась цветная плёнка, а Эмиль понял, что при зарядке нужно убедиться, что перфорация надёжно попадает на протяжный механизм.

В каждый город нужно приезжать на общественном транспорте. Иначе будет сложно его понять.

Электрических линий для поездов там нет. В каждом вагоне была перемазанная углём проводница и охранник. Поезд едет с такой скоростью, что кажется, будто в любой момент его могут захватить индейцы на лошадях. Каждый из трёх вагонов в конце пути может попасть в разные города: Рыбинск, Углич, Петербург.

Разговор проводницы и милиционера на станции:
— Слушай, что эти двое всё фотографируют? Поезд, пассажиров, меня. Странно как-то, может разберёшься?
— Да, мне всё равно…

Калязин, март 2010

Где-то в Подмосковье, июнь 2006

Москва. Апрель 2010

Калязин. Март 2010